Вот такая замечательная картинка была обнаружена на одном блоге 🙂
Рубрика: Война
Не дай Бог!
Опять Елкин
Записки из Цхинвали, Украинских журналистов, которые были там с самого начала войны
, Руслан Ярмолюк, для «Телекритики», 13.08.2008
Журналист канала «Интер» — очевидец грузинско-осетинско-российского вооруженного конфликта – рассказал о том, что пережил, находясь в эпицентре боевых действий — столице непризнанной республики Южная Осетия.
Освещая ситуацию в медиапространстве в связи с военным конфликтом на Кавказе, «Телекритика» уже не раз была обвинена в предвзятости и однобокости. На этот раз мы предоставляем слово очевидцу. Журналист компании «НИС» (новости для канала «Интер») Руслан Ярмолюк находился в Цхинвали – столице непризнанной республики Южная Осетия – в то время, как там разгорелась война. Возможность судить об объективности этих записок оставляем нашим читателям.
День первый и не последний
Мы арендовали автомобиль и за 4 тысячи российских рублей доехали из Владикавказа до Цхинвали. Ехали более 4 часов. На каждом контрольно-пропускном пункте у нас требовали пояснений и проверяли паспорта и другие документы. Ближе к городу нас задержали военные юго-осетинской армии. Когда узнали, что мы из Украины, вообще перестали с нами разговаривать, обвинив в том, что наши танки и «грады» теперь убивают мирных жителей. Спасло то, что перед выездом я успел дозвониться до Цхинвали и сделать аккредитацию.
После долгих звонков и объяснений мы добрались в город. Единственная гостиница в центре – всего в полукилометре от миротворческой части. Там и поселились. Ночь почти не спали: на окраинах гремела артиллерийская канонада. Утром на том же автомобиле с таксистом выехали за город в южном направлении – снимать. Это оказалось большой ошибкой. Начался перекрестный огонь. От дороги, на которой стояла наша машина, до грузинской деревни было 44 метра. Оттуда били БТРы; осетины отвечали из автоматов Калашникова.
Мы упали на землю и перекатом отползли под деревья. Сколько лежали, не помню. Считали хлопки над головами, снимали город и взрывы. Как только наступила минута затишья, бросились к машине и нажали на газ. Спустившись в город, таксист оставил нас. Побежали в госпиталь: раненных – 17 человек. Медицинское учреждение обстреляли из автоматического оружия и артиллерии.
На центральной площади стоит крик: эвакуируют детей. Кто-то уезжает с родителями, кто-то сам. Приехала «газелька»; люди ломятся к машине. Желающих уехать оказалось больше, нежели могла вместить «газелька». Детей рассаживает лично вице-премьер правительства Южной Осетии Юрий Морозов. «2000 уже успели вывезти, осталось около тысячи детей», — говорит чиновник. Все ждут вторую машину.
«Мы сражаемся за родину»
21.00. На крайнем восточном посту юго-осетинских войск пока все спокойно. Девятнадцатилетние парни-солдаты показывают дыры в земле от минометов. У них в доте на стене нарисована церковь.
«Ребята нарисовали», — показывает Аслан. Многие из них христиане и не могут ходить в церковь из-за начавшихся боевых действий. На посту они уже три дня – без смены. «Мы сражаемся за родину», — как-то печально говорит Руслан, самый младший среди товарищей – ему 18.
«А они за что воюют?»
«Вот там, — показывает рукой пулеметчик, — в 400 метрах уже грузинская территория. Ехали бы вы отсюда, ребята. Скоро начнется, уж больно тихо». Мы отснялись – и по коням. Эти ребята погибли все через два часа.
Война
В 11 часов вечера в четверг по городу ударили системы залпового огня «град» и артиллерия. Первые ракеты упали на территорию объединенной миротворческой части. Туда как раз прибежали журналисты. Командующий должен был сообщить что-то важное. Все выстроились на плацу, и тут метрах в трехстах по стоявшей технике ударила ракета. Под крики солдат все побежали в здание штаба, где в маленькой комнате сидел уставший генерал.
«Война. Грузия заявила о начале полномасштабной военной операции», — говорит Марат Кулахметов, начальник объединенных миротворческих сил, в состав которых входят грузины, осетины и русские. Однако перед началом обстрела грузины просто ушли из части. Второй и третий залпы превратили территорию городка в руины.
Журналисты лежали на полу в караулке, когда ударили «грады» — четвертый залп. На голову посыпались стекло и штукатурка. По команде все бросились к выходу – бегом в гостиницу, за вещами. Под градом осколков и пуль группы перебегали к гостинице. Ползком пробираюсь на четвертый этаж, в темноте хватаю, что попало под руку, и спускаюсь в подвал. К тому времени там собралось уже человек 70, включая местных ополченцев.
«Грады» били до 4 часов утра. Бои завязались в городе: передовые части грузинского спецназа вошли в Цхинвали. Ополченцы группами по 5-6 человек прибывали в гостиницу – пополнять боезапасы, перематывать раненных – и уходили.
В 4.30 утра пятницы журналисты решают перемещаться на территорию миротворческой части. С камерами, сумками, штативами выбегаем на улицу, и начинается обстрел из минометов. Так я еще не бегал: под стенками в полусогнутом положении, с рюкзаком на плечах бежим под огнем к российским миротворцам. Часть разбита, спрятаться от ракет негде. Всех журналистов запирают в псевдобункер – это яма, накрытая сферическим куполом толщиной 3 мм, присыпанным 30-сантиметровым слоем земли. На территории части ни души, все посты брошены. Снимаем на ходу. Вместо плаца – дыры в земле, лежат неразорвавшиеся снаряды.
Оказалось, что все солдаты уже давно сидят в бункере. Когда мы спустились, там было уже человек сто, сидевшие и стоявшие так плотно, что ни пошевельнуть рукой или ногой… И тут появились мирные жители. Женщины и дети прибежали из прилегающих домов и бросились к военным в поисках защиты. Люди ложились друг на друга в два ряда, дети сидели на руках у журналистов. Все телефоны отключены – бьют наводкой по связи.
В 10 часов утра пятницы наступает пятиминутное затишье. Выбираемся на поверхность, чтобы хоть немного подышать. Включаем камеру и снимаем то, что осталось от части миротворцев. Перемещаемся в КПЗ – комната 4 на 4 метра с бетонным полом и обитой железом дверью. И вот случилось то, чего все боялись: одна из местных включила телефон, чтобы позвонить родственникам во Владикавказ, и сообщила, что прячется вместе с сотней других людей в бункере на территории части. И тут началось самое страшное: через 5 минут ударили «грады». Снаряды так плотно ложились, что люди начали прощаться друг с другом; дети судорожно сжимали в объятиях родителей. Обстрел продолжался два часа, но всем он показался вечностью.
Прощальные смс
В Цхинвали ворвались грузинские танки. Два из них утюжат центральную улицу в 100 метрах от нас; за ними идет пехота. Все высоты вокруг города заняли грузинские войска. Под прикрытием артиллерии они завязали бои. Украинские Т-64 с грузинскими танкистами обрушили свою огневую мощь на улицы и дома. Без бронежилетов и касок лежим на полу. Головы поднять не можем – свистят пули и осколки. Рев гусениц приближается. Грузинский танк заехал в часть. Прямой наводкой бьет по уцелевшим зданиями. Рядом лежат еще три журналиста и оператор. Все не сговариваясь включили телефоны и отправили по одному смс. Я написал жене: воспитай хорошо дочь. И – на пол.
Этот расстрел я не забуду никогда, да и российские коллеги, лежавшие рядом, тоже. Спасли ополченцы, принявшие бой на улице и подбившие из РПГ два танка. Один взорвался сразу, другой взлетел из-за боекомплекта.
Маленького роста, с двумя фугасами за спиной и «Калашниковым» наперевес, он назвался Николаем.
«Били по ним из «шмелей» и гранатометов», — говорит солдат, подбивший первый танк.
«Как такое могло случиться? Ведь здесь простые люди, — не унимается он. – Давайте как мужчины выйдем на позиции и будем сражаться каждый за свою Родину. А дети здесь причем?».
Грузинские танкисты, успевшие выскочить из объятого пламенем танка, не успевают убежать. Их прикладами добивают до смерти ополченцы, на глазах которых эти танкисты расстреляли «Жигули» с семьей и двумя маленькими детьми. На соседней улице вовсю идет бой. Там три танка бьют по школе, в которой забаррикадироватись юго-осетинские солдаты. Две машины подбивают, третья вместе с грузинской пехотой отходит.
Город-призрак
Пятница, 18.00. Мы выбегаем в город и снимаем картинку: горящие танки, трупы солдат и местных жителей, расстрелянные и уничтоженные дома. Бежим на параллельную улицу, где только что подбили два танка. Нас перехватывают осетинские солдаты и тащат в укрытие в подвале средней школы. Там сидят раненные и мирные жители.
Спускаемся вниз, дорогу нам освещают зажигалкой.
«Вот посмотрите, — говорит ополченец Руслан, — в каких условиях тут живут люди». У стены на сырой земле сидят старухи, женщины и дети. Кто спит, кто сидит, упершись спиной в стенку. Девочка пытается разжечь сухой спирт. В этом подвале уже три дня никто не ел, запасы воды на исходе.
Возвращаемся в часть, через спутниковую тарелку российских коллег передаем видео в Киев. Ночью никто не смыкает глаз. Из огневых точек по городу бьет грузинская артиллерия. Утром в субботу грузинские войска опять пытаются взять город. В Цхинвали зашли танки, начались уличные бои. Российские миротворцы так и просидели все это время в бункере в бронежилетах и касках. Рядом – почти голые мирные жители. Уже никто из российских солдат в Цхинвали не ждет помощи от своих: 58 армия не спешит входить в город.
Грузинские танки начали обстрел радиоточки, где прячутся журналисты и мирные жители. В небе слышны звуки самолетов. Пока неизвестно, российские или грузинские это штурмовики. Мы снимаем залп самолета. Ракеты уходят в горы – значит, россияне бьют по позициям грузин. Но не проходит и часа, как над нами появляется выкрашенный в серый цвет штурмовик, заходящий на бомбежку ПТС, откуда мы гоним видео. Журналисты разбегаются в разные стороны.
Однако самолет взял низкую высоту: выходит из виража, разворачивается на второй круг, и тут появляется российская «Сушка». Разворачивается воздушный бой. «Сушка» прошивает из пулемета крыло грузинского штурмовика, и он падает в нескольких километрах с полным боекомплектом. Из форточек, где еще сохранились стекла, высыпаются осколки.
В небе господствуют российские истребители и бомбардировщики, гасящие артиллерийские позиции грузинских войск, три дня беспощадно стиравших город с лица земли.
Мы остаемся
В 16.00 субботы грузины прорывают кольцо и опять атакуют город при поддержке артиллерии и минометов. Бывшая военная часть, в которой сидят журналисты и мирные люди, оказывается в кольце. Тогда журналисты обращаются через свои издания к Грузии с просьбой о предоставлении коридора для выхода мирных жителей, раненных и журналистов. Но на заявление не реагируют: огонь грузины не прекратили.
Тогда репортеры решаются на отчаянный шаг: те, у кого есть машины, идут на прорыв через город к Джаве и на Владикавказ. Окна обвешивают бронежилетами. Мест на всех не хватает – в машины садятся женщины с детьми. Мы – «Интер» — остаемся. Остаются также НТВ и «Первый канал».
Колонна уезжает. Журналисты прощаются с теми, кто покидает часть, и молятся за их успешное прибытие. Лежим на полу в кухне, грязные и голодные. На ночные выстрелы уже никто не обращает внимания. Страх ушел – осталось полное безразличие и апатия. Сделать мы все равно ничего не можем.
Больница
7 утра воскресенья. Выбегая в город и не верим глазам: по улицам двигаются российские танки и БМП. Спасение! Это выглядело именно так. Мы направляемся в госпиталь. Больница разбита прямыми попаданиями «града». Всех больных и медперсонал спустили в подвалы.
«Вот это импровизированная операционная, — говорит врач Владимир Мидове, показывая на подвал в паутине, в середине которого стоит стол, а рядом лежат инструменты. – Каждый час привозили до тридцати человек. Оперировали всех, кого могли. Но, увы, некоторым мы не успели помочь».
В проходе подвала стоят койки, которые успели снять с верхних этажей. На них лежат мужчины и женщины – кто при памяти, кто нет. У стены на одной койке лежат два юноши – грузинские журналисты. Они приехали в город вслед за грузинскими войсками, но выехать не успели.
«Нас было четверо, — говорит Таймур Гиурадзе, 23-летний житель Тбилиси. – Когда начался обстрел, мы забежали в подворотню и наткнулись там на осетинских ополченцев. Украинский журналист, живущий в Грузии и работающий на международное издание, по ошибке принял юго-осетинских солдат за своих, грузинских, и обратился на грузинском: не стреляйте, мы журналисты. И тут раздалась очередь. Двоих убило, двое получили ранения».
В реанимационную на первом этаже свозят убитых – военных и мирных. Тел много. Тина Захарова осматривает их.
«Практически у всех пулевые отверстия в голове. Это работа снайперов», — говорит врач приемного отделения. Тела на жаре разлагаются, холодильников нет, а вывезти убитых не могут. Поэтому опознанных хоронят прямо во дворе. На кладбище тела везти нельзя, оно обстреливается.
Отъезд
С отснятым материалом возвращаемся в часть и узнаем: беженцев уже повезла колонна военных. Мы опоздали. Единственный шанс передать видео – добраться в Джаву, а оттуда во Владикавказ. Но в Джаву, находящуюся в 70 километрах от Цхинвали, идет не так много машин. Перевал простреливается.
Мы просим машину у российских миротворцев. Транспорта нет. Тогда собираем вещи и вместе с оператором уходим с базы на выход их города – ловить попутку. Вскоре останавливается уазик с ополченцами. Нас подобрали. Когда узнали, что из Украины – глаза полезли из орбит. Но никто даже словом не обидел. Наоборот: дали по автомату. Как-никак, едем через перевал, а там всякое может случиться.
Слава Богу, всякое не случилось: зону обстрела мы проскочили. Въезжаем в Джаву, где уже тысячи российских военных: вся 58 армия с техникой движется в Цхинвали.
P.S. Уже во Владикавказе мы встретились с теми журналистами, которые уехали в колонне за день до нас. Они прорвались. Одного журналиста ранило. Мы сидели на набережной и молча смотрели на реку. Вода смоет все, но не история. Она расставит все на свои места и скажет, кто виноват в этой войне.
О ходе боевых действий
Обнаружил чертовски интересные комментарии в Интернет по поводу войны. Возьму на себя смелость перепечатать их у себя.
Материалы взяты с блога Влада Шурыгина.
О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
О силах сторон.
Боевой потенциал Грузии оказался существенно ниже, чем тот, который позиционировался грузинскими генералами и политическим руководством. Наиболее боеспособными оказались три армейские бригады, обученные американцами и части спецназа, опять же, прошедшие подготовку под американским руководством. Эти части сражаются упорно и сохраняют достаточно высокий боевой дух. Так же активно действуют отряды ополченцев грузинских сёл, примыкающих к Цхинвалу. При этом обычные пехотные части существенно уступают им в стойкости и обученности, и фактически не способны к активным мобильным действиям, занимая пассивную оборону своих районов.
Низкую обученность показали артиллерийские части и, что самое неприятное для грузинского командования, – танковые подразделения. Первые оказали неспособны к действиям в быстроменяющейся обстановке и вскоре после столкновения с российскими частями утратили единое управления и перешли просто в режим кочующих «огневых точек». Сейчас в районе Гори грузинское командование пытается восстановить единую артиллерийскую группировку, но эти попытки осложняются постоянными ударами российской авиации и артиллерии. Приходится всё время перемещать артиллерию и переходить на тактику коротких огневых налётов с последующей сменой позиций. Танковые подразделения в первые часы действовали организовано, но по мере обострения обстановки начали утрачивать организованность и к концу дня так же утратили единое управление. С наступлением темноты часть танков в городе и пригородах Цхинвала была брошена своими экипажами. Вчера около 16 часов грузинское командование попыталось организовать наступление усиленной батальонной группы из района Кхеви с целью перерезать объездную дзарскую дорогу – основную коммуникацию осетин и закрепиться в городе. Но ещё на этапе выдвижения грузинские подразделения попали под плотный артиллерийский огонь и удары штурмовой авиации и были вынуждены отойти обратно. Всего за первые полтора суток грузинские подразделения потеряли до 30 танков уничтоженными и брошенными, около 150 человек убитыми и не менее 400 раненными.
В ближайшие 36 часов российская группировка полностью завершит своё развёртывание. Общая численность её достигнет 10 -12 тыс. солдат и офицеров. Её задача занять зону безопасности определённую Дагомысским договором о миротворческой операции 1992 года и полностью выдавить отсюда все грузинские вооружённые отряды, демилитаризовать её и обеспечить безопасность мирного населения.
Южно-Осетинская армия в первые часы после нападения утратила единое управления и оказалась фактически разрезанной на две части. Большая часть — до 2 000 человек с техникой и артиллерией была сосредоточена в районе Джавы и небольшая группа в Цхинвале. Это, прежде всего, миротворческий осетинский батальон из состава миротворческого контингента и несколько отрядов самообороны города. Всего около 500 человек. Частично это объясняется тем, что согласно договора, осетины не могли держать в зоне безопасности тяжёлую технику и вооружение.
К 12 часам дня половина города уже находилась в руках грузин. Осетины закрепились лишь в районе расположения своего миротворческого батальона, здания МВД и западной окраины Цхинвала. Но к 13 часам по джавской дороге в город начали прибывать подкрепления (две роты «спецназа» усиленные противотанковым вооружением) из Джавы – и в городе начались интенсивные бои, в ходе которых грузины были остановлены и так же начали закрепляться. К 14 часам по позициям грузин начала активно работать вышедшая к Цхинвалу российская артиллерия и авиация, а к 15 часам передовые танковые подразделения 58 армии, сбив оборону грузин, блокировали район Тамарашени с севера и востока и начали обстрел позиции грузинской армии. Это вызвало панику среди грузинских подразделений в городе, и они начали отход в анклав Тамарашени-Кехви и на Гори.
Сейчас грузинское командование оказалось перед удручающей перспективой затягивания войны против противника, который её превосходит по всем параметрам, а после вступления в войну Абхазии и открытия второго фронта в Кодорском ущелье, ситуация становится неконтролируемой. Если в этих условиях Грузия в ближайшие семьдесят два часа не получит военную помощь и активную политическую поддержку со стороны США и НАТО, то это неминуемо приведёт к тому, что боевой дух армии начнёт падать. Особенно это касается частей укомплектованных резервистами и «срочниками». Кроме того, уже через 5-7 дней таких интенсивных боевых действий начнёт ощущаться дефицит запасных частей для техники. Грузинская армия совершенно не готова к ведению боевых действий такого масштаба. Большинство военных наблюдателей считают, что запасов материально-технических средств и боеприпасов хватит на 10 -14 дней активных боевых действий, после чего наступит кризис.
Можно ожидать что, если в ближайшие сорок восемь часов президент Грузии Саакашвили не получит ту помощь, на которую он надеется, ему придётся принять решении о сворачивании военной операции и вывод грузинских войск из зоны безопасности без каких-либо предварительных условий.
Сейчас одна из главных проблем в том, что часть грузинских подразделений отошли и укрепились в анклаве Тамарашени-Кхеви откуда ведут постоянный огонь по объездной (дзарской) дороге, соединяющей Цхинвал с Северной Осетией. У нас действует строгий приказ огня по жилому сектору из тяжёлого вооружений не открывать. Сейчас российскими войсками выполняется задача по обходу и блокированию района Тамарашени-Кхеви с востока, а осетинские отряды ведут зачистку Кхеви и продвигаются в сторону Тамарашени.
P.S.
О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 2
О боях за город.
Тут мадам Латынина (http://www.ej.ru/?a=note&id=8293) разродилась высоколобым комментарием на тему обороны Цхинвала. Её тезисы:
— Осетины Цхинвал не обороняли. Они, в отличии от храбрых чеченцев, сражавшихся за каждый город и село, трусы и город бросили.
— Кокойты бежал из города в Джаву.
— Русские советники идиоты, потому, что не смогли заранее сосредоточить в Цхинвале достаточно сил и вооружений для защиты города. Не смогли организовать осетин.
— Бомбили своих.
— Грузины выполнили все свои задачи.
— Где трупы? – провозглашает ещё один эксперт. – Нас обманывают. Операторы не показывают нам трупы, значит, их нет.
Отвечу по пунктам.
Ну, то, что мадам Латынина восхищается чеченскими боевиками это не новость. Смутные слухи о её шашнях с одним из чеченских полевых командиров я обсуждать не буду. Со свечкой не стоял. Приму эту любовь как данность. Буду о том, о чём знаю. Об обороне.
В Цхинвале я был восемь раз. Трижды во время первой войны и пять раз после неё. Мой близкий друг Слава Набздоров почти три года был командующим миротворческих сил. Поэтому я могу достаточно уверенно судить о предмете обсуждения.
Нужно очень хорошо представлять себе, что такое Цхинвал.
В самом широком месте город не превышает полутора километров, в длину — двух с половиной. Вдоль всего города на расстоянии менее километра тянется цепь высот, с которых город фактически полностью просматривается до дома. С севера город «заперт» анклавом грузинских сёл Тамарашени, Курта, Кехви, тянущиеся сплошным поселением на протяжении почти шести километров. Замечу, что они стоят на «транскаме» — Транскавказской магистрали — единственной дороге, связывающей Северную Осетию с Южной. При этом южная окраина Тамарашени без всякой границы переходит в улицу Цхинвала. С юга город менее чем в километре от своей окраины подпёрт границей с Грузией, её пограничными постами, которые опять же располагаются на господствующих высотах.
Если какая-либо из сторон занимает эти высоты, то город оказывает перед ней как на ладони. Даже обычное стрелковое оружие накрывает с любой стороны город почти до центра, не говоря об артиллерии.
Втащить в Цхинвал осетинскую армию это значит просто подставить её под прицельный расстрел. Вести огонь по окружающим город высотам из Цхинвала бессмысленно. Они просто не просматриваются. Для этого нужны как минимум корректировщики, которые с ещё большей высоты могли бы управлять огнём. Только куда их посадить? Построить башню в центре города?
И вот, стратегически подкованная мадам Латынина сетует на то, что осетин в Цхинвале было мало и они «разбежались». То есть, по Латыниной правильно было бы загнать всю осетинскую армию под дивизионы грузинской артиллерии и РСЗО и к утру отправить половину её на кладбище.
Война жестокая и страшная штука и «красивые» поступки на ней часто оборачиваются бессмысленными жертвами и проигранными сражениями. Атака бригады лёгкой кавалерии под Балаклавой, конечно, красива, но бессмысленна и глупа.
С военной точки зрения обороны Цхинвала как отдельная локальная операция не реализуема без разгрома грузинской группировки нависающей над городом и занятия высот. Иными словами говоря, судьба Цхинвала никогда не решалась на улицах Цхинвала.
Осетины, сосредоточив основные силы в Джаве, поступили абсолютно логично и единственно правильно. Потому, что из Джавы, осетинские отряды имели возможность нанести деблокирующий удар и вести манёвренную войну за свою территорию. Спасти Цхинвал могла единственно Россия. И она это сделала. А «стратегические» советы и сетования госпожи Латыниной это просто недалёкие глупости столичной кухонной дамочки.
Теперь о «трусости» осетин.
Сколько человек обороняло Цхинвал с осетинской стороны?
По Латыниной они все «драпанули» в Джаву.
Уточним. Во-первых, согласно дагомысских соглашений Цхинвал являлся зоной безопасности, в которой ни одна из сторон не имела права содержать вооружённые формирования и тяжёлое вооружение. Только миротворцы и полиция (милиция). Со стороны Грузии за осетинами велось тщательное наблюдение. Весь город и окрестности находились под плотным контролем грузинской разведки. И любые перемещения осетин немедленно вызвали самую жёсткую реакцию со стороны Грузии. Даже перемещения миротворцев то и дело блокировались и их, в нарушении всех договоров, цинично досматривали. При этом в грузинские анклавы ни российские миротворцы, ни тем более осетинские не допускались, и, как мы теперь знаем, здесь шло сосредоточение грузинских регулярных частей, здесь же были развёрнуты базы грузинского спецназа и разведки. Поэтому, все глупые упрёки некоторых доморощенных «военных экспертов» о том, что мы «проморгали», «не подготовились», «не вооружили» Цхинвал можно свернуть в трубочку и забить этим экспертами в некоторые отверстия. Нам бы это никто не дал.
Так кто же защищал Цхинвал?
В городе располагался осетинский миротворческий батальон – примерно 350 человек с лёгким стрелковым оружием. Ещё примерно 200 человек насчитывало ГУВД Цхинвала. И до 100 человек насчитывал местный отряд самообороны. И все они остались на своих боевых постах. Здесь, на этих улицах сражались и умирали. Может быть, мадам Латынина объяснит, почему, если осетины разбежались, боевым грузинам так и не удалось за семь последующих после огневого подавления часов поднять над городом грузинский флаг? Кто жёг на цхинвальских улицах грузинские танки и БМП?
Честно скажу, я был о мадам Латыниной, куда лучшего мнения.
Теперь ещё один ключевой вопрос – должен ли бы здесь оставаться президент Южной Осетии Кокойты? Конечно, это было бы очень красиво оставаться как Сальвадор Альенде в горящем городе и вести отсюда телефонные интервью с телеканалами. Только это было бы абсолютно бессмысленным. Ничем не управляя, никак не влияя на ситуацию, это было бы просто преступным бездействием.
В первые же часы войны, когда была уничтожена большая часть армейской связи миротворцев, именно из Джавы поступала вся основная информация в Россию, здесь принимались и разворачивались прибывающие из Осетии отряды добровольцев, здесь осуществлялась координация действий военных и гражданских частей. И именно здесь был Кокойты. И когда были решены главные задачи, он взял в руки оружие и с передовыми отрядами вошёл в город.
О потерях.
Сегодня идут пятые сутки войны. Замечу, что пока ни одна телегруппа не побывала в осетинских сёлах, которые были захвачены грузинами. Пока в этих районах не безопасно. Здесь идут перестрелки. Я очень сомневаюсь, что выжившие местные жители сидят и ждут пока приедут журналисты и снимут их погибших родных. Болтун это написавший, никогда не видел близко труп, пролежавший на жаре три дня. Иначе бы он на эту тему не стал проводить «расследование». Не ждут журналистов и в городе. У осетин довольно строгие траурные обычаи. И никто без крайних обстоятельств не оставит тело своего родственника валяться на улице. Все, кого могут похоронить родные, предаются земле сейчас. Многих увезли в родовые сёла. И считать трупы по тому, что показали журналисты, это псевдонаучный идиотизм. Убитых, если им очень захочется, они могут посчитать через пару недель по свежим могилам на кладбищах, если, конечно, туда приедут…
Теперь ещё несколько замечаний.
Разочарую тех, кто ожидал, что российская армия в пешем порядке начнёт зачищать Цхинвал и грузинские села вокруг города. Изначально существовал жёсткий приказ – российским подразделениям в город и сёла не входить до того как они не будут зачищены южноосетинскими подразделениями. Наши части занимались уничтожением грузинских войск на высотах вокруг города, подавлением грузинской артиллерии, уничтожением бронетехники и блокированием грузинских сёл. Свои специфические задачи решали спецназ и разведка.
Сейчас в зоне безопасности остались только отдельные группы грузинских ополченцев и действуют группы грузинского спецназа. Остальные войска отошли от Цхинвали и рассредоточены за Гори. Управление ими серьёзно нарушено. Большая часть узлов связи в этом районе уничтожена. Так же уничтожено несколько крупных полевых складов боеприпасов и крупнокалиберная артиллерия уже начала испытывать дефицит боеприпасов. Радиоперехват позволяет сделать вывод, что в грузинских частях упал боевой дух, многие солдаты из числа резервистов просто деморализованы и желают как можно быстрее прекратить боевые действия. Наступательные возможности армии почти полностью исчерпаны. Даже самые боеспособные части грузинской армии – пехотные бригады, подготовленные американцами, уже не могут полноценно выполнять задачи в силу крайней измотанности и ощутимых потерь, как в личном составе, так и в боевой технике и тяжёлом вооружении. На сегодняшний момент общие потери грузинской армии оценить крайне трудно, но можно предположить, что они колеблются между 1000 и 1500 убитых и не менее 4 000 раненных. Ещё не менее 500 человек потеряли ополченцы.
Потери российской стороны, на мой взгляд, тоже нуждаются в уточнении. Если отталкиваться от потерь, понесённых в первые сутки, то сегодня они могут достигать 50 – 60 человек убитыми, до 400 раненными. Ещё до 80 — 100 человек могли потерять ополченцы и добровольцы.
О недостатках и ошибках операции, какие видятся мне, я напишу в следующий раз.